Даже в верующей семье процесс отстранения от родителей у подростков захватывает и процесс отстранения от веры. Какая роль родителей в этом возрасте?

Я скажу, во-первых, что вера передается, как заразная болезнь или как зажигают огонь; так что если пламенеют родители, ребенок сознает, что есть какое-то пламенение. Если вера для родителей — только мировоззрение, это совершенно другое дело.

Второе: все родители умеют учить маленьких детей и забывают, как они сами ставили вопросы и какие находили ответы. Часто родители никакого ответа не искали и не находили, а довольствовались тем, что самотеком продолжали оставаться верующими. И тут, я считаю, очень важно, чтобы родители, воспитатели, священники не ожидали, что ребенок в четырнадцать лет может жить представлениями шестилетнего и что в восемнадцать лет он может себе представлять Бога, каким ему описывали Его, когда ему было восемь лет. Надо, чтобы он умственно и внутренне развивался и чтобы образ Божий, понятие о Боге росло с такой же быстротой и в таком же масштабе, как его знание окружающего мира.

И, в-третьих, надо показать ребенку, что весь этот мир для нас, верующих, создан Богом и что он — раскрытая перед нами книга. Вместо того, чтобы противопоставлять веру, учение Церкви и т. д. окружающему нас миру, то есть литературе, искусству и науке, мы могли бы показывать детям, что и в этом раскрывается все глубже и шире тайна о Боге. Это могло бы сыграть роль. Я стал верующим, когда мне было лет пятнадцать, в восемнадцать лет пошел в университет, учился на естественном факультете физике, химии, биологии. Физику преподавал профессор Кюри, он физику знал и мог раскрыть ее как тайну, а не просто как серию фактов. Были другие профессора, все неверующие, но они давали свой предмет как раскрытие тайны мира, и я очень легко мог видеть, как в этой тайне мира отражается лик Божий.

Митрополит Антоний Сурожский.