Преподобный Серафим Саровский явился к отцу Симеону во сне ровно за три часа до ареста. Вошел в келью неслышно, склонился в светлом балахончике над спящим и медленно, очень внятно стал читать молитву; молитву эту иеромонах прежде не знал, но почему-то сразу понял: она, «Всемилостивая», она спасет и сохранит… Святой старец между тем читал:«Всемилостивая Владычице моя, Пресвятая Госпоже, Всепречистая Дево, Богородице Марие, Мати Божия, Несумненная и единственная моя Надеждо, не гнушайся мене, не отвергай мене, не остави мене; заступись, попроси, услыши; виждь, Госпоже, помози, прости, прости, Пречистая!»

Но что это? Что обжигает лоб ему? Как же он сразу не догадался: слезы, это капают слезы Преподобного! Иеромонах не осмелился стереть их и во сне боялся пошевелиться. И еще боялся, что не запомнит эту чудесную молитву, и силился вышептать губами каждое благодатное слово. Удивительно: он ничего не забыл, под утро проснулся и первым делом записал «Всемилостивую». Только успел точку поставить, как дверь кельи распахнулась от удара: на пороге колыхнулись смутные тени вооруженных людей. «Все, поп, собирайся!» Монах Симеон повернулся к чекистам с улыбкой на сияющем лице. «Всемилостивая» уже пела в нем богодухновенной пасхальной радостью.
Старец Иеросхимонах Сампсон (Граф Сиверс)

На этой фотографии: