– Да, все ракеты. Мало того, были случаи, когда неосвященные ракеты падали. Хотите верьте, как говорится, хотите нет, но такое происходит. Естественно, и освященные ракеты иногда падают. Батюшке как-то задали вопрос: «Ракету освятили, а она упала – как же так?» Он говорит: «Так ведь никто не погиб! Уже хорошо, что она никому на голову не упала». Так что в каждом отрицательном событии можно увидеть и положительные стороны.
Игумен Иов с космонавтами в Троице-Сергиевой лавре Игумен Иов с космонавтами в Троице-Сергиевой лавре И всегда перед полетом космонавты посещают Троице-Сергиеву Лавру – просят благословения у преподобного Сергия У космонавтов перед тем, как отбыть на Байконур, есть предстартовый отдых; его, как правило, проводят в санатории администрации президента «Голубые дали», недалеко от Сергиева Посада. И всегда перед полетом космонавты – и астронавты тоже – посещают Троице-Сергиеву Лавру. Благочестивые просят благословения у преподобного Сергия на полет, а те, кто не считает себя верующим, и иностранцы, даже если они христиане других конфессий, с благоговением воспринимают молебен, который служит батюшка, прикладываются к святыням. На моей памяти только один-два человека отказались поехать в Лавру.
Святыни в космос берут многие. С собой на орбиту можно брать личные вещи, но есть ограничение по весу: не более килограмма, так один космонавт взял на этот килограмм только, как это называют, «предметы культа»: маленькую Библию, иконки, молитвослов…
– Только это?!
– Да, только это. Я даже спросил его: «А фотографии семьи?» – «А фото у меня в планшете есть», – отвечает.
На станции есть Распятие. Это благословение Патриарха Алексия II экипажа 13-й экспедиции на МКС, который и доставил Крест на борт станции. Святейший Патриарх Кирилл в 2011 году благословил экипаж МКС Казанской иконой Божией Матери.
Естественно, доставка и Распятия, и иконы – а они довольно большие – была осуществлена с разрешения и при поддержке Роскосмоса, потому что без санкции этой структуры никакой груз на станцию не полетит, даже если это личные вещи космонавтов.
Кроме того, многие космонавты брали с собой на орбиту мощи святых из нашего храма, а потом, после полета, мощи возвращались. А в храме нашем много святынь. Есть и частица Животворящего Креста Господня, мощи великомучеников Феодора Тирона и Феодора Стратилата, святителей Петра и Филиппа…
Риск как обычная работа
– Валерий Григорьевич, вы Герой России. Получили награду за первый полет, во время которого на орбитальной станции «Мир» произошел пожар. Вы ведь могли погибнуть в космосе…
– Я бы так не говорил. Да, мы подвергались определенному риску. Но мы могли сесть в корабль и улететь на землю.
– Расскажите, что тогда произошло.
– Обычно на станции работает экипаж из трех человек. Но когда прилетает смена, получается недолгий период – две недели, когда на станции человек пять-шесть. Подачу кислорода на станцию обеспечивала система «Электрон», для троих она вырабатывала достаточно кислорода, а вот когда людей становилось больше, система не справлялась, кислорода не хватало, и мы жгли так называемые кислородные шашки в специальном генераторе: под действием высокой температуры шла химическая реакция и выделялся кислород. И вот когда зажгли очередную шашку, она почему-то нестандартно сработала, металлический корпус прогорел и вырвалось открытое пламя.
Об этом много и подробно писал американский астронавт Джерри Линенджер, но он не очень-то понял, что собственно произошло. Он врач, подводник, был на лодке, когда там случился пожар, и он как никто понимал, что такое пожар в замкнутом пространстве. Он пережил эту ситуацию исходя из своего опыта, и в его рассказах много преувеличений и небылиц. Так, он писал, что мы не могли покинуть станцию, потому что корабль был отрезан пламенем… Это все неправда. У нас было два экипажа, и следовательно, два корабля.
Мы могли улететь на Землю, но тогда деятельность нашей орбитальной станции «Мир» прекратилась бы. Потому что станция без экипажа не могла летать длительное время – ну, может быть, максимум пару недель, три от силы. Для того, чтобы организовать очередную экспедицию, понадобилось бы большее время, а станция все это время не могла бы взаимодействовать с ЦУПом по системам. Но об этом мы уже потом рассуждали. А тогда наша главная задача была ликвидировать пожар. Экипаж действовал очень грамотно и слаженно.
Горящая шашка напоминала такой мини-вулкан, который извергал кислород, сдувая пену Мы применили огнетушители, но сложность заключалась в том, что у нас были пенно-жидкостные огнетушители, в которых предпочтительнее использовать сначала пену. Но шашка напоминала такой мини-вулкан, который извергал кислород, сдувая пену. Пламя было, как у ацетиленовой горелки. С пеной не получилось, и мы применили воду. И, естественно, образовалось большое количество пара – все близлежащие отсеки были заполнены паром. Но это мы поняли позже, а тогда думали, что это дым, и ощущение было такое, что все вокруг в дыму.
Когда погасили пожар, выждали какое-то время, включили системы очистки, применили все средства, которые у нас были, для определения состояния экипажа – у нас ведь есть и кислородно-измерительные приборы. Наш американский коллега, врач, сразу провел осмотр, послушал легкие, пульс, определил давление…
Орбитальная станция «Мир» Орбитальная станция «Мир» – Никто не пострадал?
– Самая большая травма была у меня – такой маленький ожог на пальце, вздулся волдырь. Других травм и ожогов не было.
Когда Земля стала разбираться в причинах возгорания, нам запретили пользоваться этими шашками. И естественно, парциальное давление кислорода в атмосфере уменьшилось. Для того, чтобы сохранить кислород в атмосфере, мы прекратили физические упражнения, а перед посадкой это очень важно – заниматься физкультурой, то есть готовить организм к условиям гравитации. Пожар случился 23 февраля, а 2 марта мы улетели на Землю. Приземлились.
Порядка десяти дней мы были в таком не совсем штатном состоянии. Экипажу, который остался на борту, дали инструкции, они занимались различными процедурами по восстановлению станции. Станция продолжала летать, проработала еще несколько лет.
– Вы четыре раза выходили в открытый космос, в общей сложности провели вне станции около 23 часов – почти сутки!..
– Ну, у нас есть космонавты, которые имеют по 16 выходов, и даже больше.
– С чем можно сравнить выход в открытый космос? И было ли вам страшно?
– Конечно, страшно. И ощущение, что можно свалиться, упасть. Это примерно как выбраться на поверхность летящего самолета – но, естественно, вы тогда не удержитесь: вас просто сдует оттуда. А в космосе совсем другое. Но мы люди, и у нас и в космосе «земные» ощущения: у меня было чувство, что я упаду – просто упаду – со станции, соскользну, рухну куда-то… хотя я фалами был пристегнут, и ничего такого случиться не могло. Но эти ощущения только в первый момент у тебя, а потом привыкаешь. Человек ведь ко всему привыкает.
Конечно, чувство опасности гипертрофированное, но оно от выхода к выходу уменьшается, и это плохо, потому что когда человек теряет бдительность, он может поплатиться за это своей жизнью или жизнью других людей. И надо всегда помнить: чем дальше ты уходишь от шлюзового отсека, тем опаснее будет положение в случае аварийной ситуации.
– А какие могут быть в открытом космосе аварийные ситуации?
– Может отказать, например, система вентиляции скафандра. Тогда стекло шлема начинает потеть, ты теряешь обзор, и куда идти, непонятно… Но у нас есть правило: выходить в космос надо всегда вдвоем, а чтобы у двоих одновременно что-то такое случилось, так не бывает.
Но самое страшное – разгерметизация скафандра. У нас на перчатке есть таблица, показывающая, сколько времени при каком давлении кислорода в баллонах мы можем находиться в космосе. Если наступила разгерметизация и пошла утечка кислорода, мы засекаем время. Например, при давлении баллонов в 400 атмосфер резервное время у нас – 30 минут, при давлении 200 атмосфер – 20 минут, при давлении меньше – 10 минут и т.д. За это время надо вернуться на станцию. И если ты далеко от шлюза, а скафандр разгерметизировался, тебе может не хватить времени на то, чтобы вернуться на станцию. Так что ощущение опасности присутствует всегда. Но все-таки подобные ситуации очень редки, это невероятное событие – большая утечка кислорода. А отказы системы вентиляции у нас бывали.
Конец «Мира»
Орбитальная станция «Мир» Орбитальная станция «Мир» – Не могу не спросить в этой связи о причинах затопления станции «Мир» в Тихом океане 23 марта 2001 года. Помню, как шла трансляция этого по телевидению, и вся страна переживала, прощалась со станцией. Насколько необходимо было уничтожать ее?
– Конечно, это было очень грустно. Но станция к тому времени была уже полууправляемой. Как потом выяснилось, она сигналы из ЦУПа получала, но на них не отвечала. А ЦУП, посылая информацию и не получая ответов, не был уверен, что информация принята. И только когда комплекс стал входить в плотные слои атмосферы, стало понятно, что сигналы с Земли он все-таки принимал.
Станция была очень старая, работала на орбите с 1986 года, и если бы еще продлили время ее полета, она могла стать абсолютно неуправляемой. А все-таки это больше 120 тонн веса, и упасть она могла в любом месте.
– С теорией заговора ее затопление связывать не стоит?
– Не стоит. На мой взгляд, даже не совсем своевременно было принято решение о затоплении – надо было несколько раньше это сделать. Причем, вот что интересно: самые новые модули, доставленные на станцию в 1995–1996 годах, первыми вышли из строя: один разгерметизировался, второй отказал. А старые модули еще функционировали.
Вспомните «Салют-7», который в феврале 1991 года стал неуправляемо снижаться. Когда этот орбитальный комплекс вошел в атмосферу, во многих странах был объявлен режим чрезвычайного положения.
Не все части станции «Мир» сгорели в атмосфере, и если бы ее обломки попали в район какого-нибудь мегаполиса, ущерб был бы значительный. Так что, повторюсь, решение о затоплении станции было правильным.
Когда ты вдали от Земли
– Валерий Григорьевич, совокупное время, проведенное вами в двух космических полетах, составляет почти 382 дня – это больше года. Что помогало пережить такое продолжительное пребывание вне Земли?
– Многие из моих коллег провели столько же времени на орбите. Я дважды летал в полугодовые экспедиции, а недавно закончилась длившаяся год. А пережить удаленность от Земли помогает многое. Прежде всего – подготовка. Мы долго готовимся к космическому полету, и потому сам полет для нас – это награда, независимо от его продолжительности. Важен и морально-психологический настрой, потому что одно дело – настраиваться на три месяца полета, другое дело – на полгода, и особый настрой – на годовой полет и даже большей длительности. Валерий Поляков, например, пробыл в космосе непрерывно 437 суток.
Помогает выдержать такой длительный срок и то, как организована жизнь на космической станции. Составляется расписание на каждый день, и буквально поминутно расписано время для выполнения таких-то служебных задач. Это и эксперименты, и ремонт и обслуживание станции и различных ее систем, и выходы в космос. Естественно, надо как-то и отдыхать.
– А как отдыхаете в космосе?
Как отдыхаем в космосе? Как правило, книги читаем. На станции большая библиотека – Как правило, книги читаем. У нас на станции есть библиотека.
– Какие в ней книги?
– Библиотека обширная. Это и произведения русской классики, и книги, которые заявлены накануне полета группой психологической разгрузки, то, что мы бы хотели получить с грузовым кораблем. С собой брать книги трудно, но сейчас эта проблема просто решается: у нас ай-пады, планшеты, в которые можно закачать все, что хотите, в больших объемах. Но я, например, с планшета и компьютера читаю только техническую литературу, то, что необходимо для работы. А художественную литературу – только книгой, чтобы можно было полистать… Я – консерватор. И воспитан в традициях особого отношения к книге. Книга для меня – это и способ психологической разгрузки, и возможность отправиться в путешествие в те места, о которых написано в книге.
Герой Российской Федерации космонавт Валерий Григорьевич Корзун Герой Российской Федерации космонавт Валерий Григорьевич Корзун – Прочитанные в детстве книги о путешествиях, например Жюля Верна, как-то повлияли на вас?
– Конечно! И Жюль Верн, его «Дети капитана Гранта», и Джек Лондон – мы на книгах этих писателей росли. Я уже не говорю о российских авторах, таких как А. Беляев, о советской научно-фантастической классике – это всё читано-перечитано неоднократно.
Но вернемся к тому, что помогает в космосе. Конечно, поддержка семьи. Общение с семьей – это очень важно. Когда на станции «Мир» летали, была раз в месяц встреча с семьей. Родные приезжали в ЦУП, им организовывали аудиосвязь. А сейчас на МКС всё очень просто: есть телефоны, по которым можно звонить в любое время суток; есть возможность организовать видеомост с семьей: в семье есть необходимая аппаратура, на борту станции – аппаратура. Главное, чтобы проходил сигнал связи.
Естественно, для верующих очень важны встречи с нашими пастырями – духовниками, священниками. И даже Святейший Патриарх с МКС минимум два раза в год разговаривает: на Рождество и на Пасху.
– Святейший очень трепетно к этому подходит.
– А экипажи тем более.
«Без Родины и семьи человек страдает»
Герой Российской Федерации космонавт Валерий Григорьевич Корзун. Фото: Православие.Ru Герой Российской Федерации космонавт Валерий Григорьевич Корзун. Фото: Православие.Ru – Многие молодые люди, оказавшись в какой-то критической ситуации, порой не знают, как себя вести, что предпринять. Что бы вы посоветовали им? Как научиться достойно преодолевать испытания?
– Прежде всего, надо оставаться мужчиной. А какие качества присущи мужчине? Это умение переносить тяготы, лишения, неудачи. Никогда не жаловаться, не жалеть себя.
Я человек военный, и уже забыл, как относился к таким ситуациям, когда был гражданским лицом. А что присуще военным? Умение идти на риск. И умение нести ответственность, что, впрочем, должно быть присуще любому человеку. А что сейчас бросается в глаза? Наши молодые люди, наши мужчины боятся ответственности. Вот распространились «гражданские браки». Это грех, конечно. Но ведь у «гражданского брака» есть и другая сторона: это мужчине удобно. А каково женщине? Ведь мужчина просто пользуется ею! А женщине нужна семья, дети.
Конечно, надо быть более самостоятельным. Надо меньше рассчитывать на родителей… Много чего еще можно назвать…
Беда в другом. К чему сегодня стремятся молодые люди? Раньше молодежь тянулась к героическим профессиям: моряки, летчики, космонавты, военные, танкисты, пожарные… Но когда молодой человек мечтает быть юристом, финансистом, это, на мой взгляд, не совсем правильно. И еще такой произошел поворот в мозгах: все сразу хотят зарабатывать много. А так не бывает! Надо постепенно расти в своем деле. А обязательно надо выбрать работу по душе, и она тебе всегда даст и удовлетворение, и деньги. Конечно, ты олигархом не станешь, но будешь гражданином.
Я вообще не представляю, как можно делать работу, которую ты не любишь Я вообще не представляю, как можно делать работу, которую ты не любишь. А сегодня молодой человек, выбирая работу, думает, прежде всего, о деньгах. И мы сталкиваемся с этим тоже. Говорят: «Я хочу быть космонавтом» – и тут же вопрос: «А сколько они получают?» – «Столько-то». – «Ну-у, это мало! Это меня не устраивает!». Не профессия интересна, а сколько мы зарабатываем…
Люди забывают, что всё в руках Божиих. Есть же молитва такая: «Да будет воля Твоя…» Вот если уповать на Бога, всё будет: и работа, и образование, и деньги – если надо, конечно. Если Бог считает, что тебе надо много денег, будут у тебя деньги. Если Он считает, что деньги тебя испортят, значит, не надо.
А вообще мы мало говорим, что должна быть любовь к семье. Любовь к семье – это любовь к Родине. А без Родины и семьи человек страдает. Я знаю многих людей, уехавших из «плохой разваливающейся страны России» в «хорошую страну на Западе» – в Америку, в Европу. Всё равно они люди не счастливые, хотя у них есть всё. Да, у них есть кусок хлеба, у них есть машина, дом… но человеку – особенно русскому человеку – всегда необходимо что-то большее.
Я прожил достаточно лет и пришел к такому выводу: самое главное в жизни человека – это семья. Всё должно крутиться вокруг семьи: и профессия, и заработки, и обеспечение – вокруг детей, вокруг внуков, вокруг семьи. Человек может «сделать карьеру», он может быть состоятельным, но если нет семьи, нет детей, нет внуков – зачем это всё, для чего?! – Для тебя? Но – куда? Сколько ты сможешь съесть и выпить, сколько ты можешь надеть на себя, каких-то эмоций себе получить?!
Вот это должно быть: продолжение рода. И если человек заботится о семье, он невольно становится и порядочным, и нравственно правильным, и его отношение к природе и обществу гармонично.
С Валерием Григорьевичем Корзуном беседовал Никита Филатов
Назад к С БОГОМ В КОСМОС
