(из архива Казанского Богородичного монастыря. 1879 г.)

Мощи Преподобномученицы Елисаветы Федоровны

Гонимые в родной земле, не покинувшие своего Отечества, Романовы стали заложниками октябрьского политического переворота 1917г. и разразившейся в России гражданской войны. На третий день святой Пасхи 1918 года в день Иверской иконы Божьей Матери большевики арестовали Великую Княгиню Елизавету и увезли ее в г. Пермь. С ней разрешили ехать только двум сестрам — Варваре и Екатерине. Конвоиры обращались с ней грубо — с ней, такой милосердной к ближним! В Перми их поместили в женский монастырь. По дороге в Алапаевск они находились в Екатеринбурге несколько дней, но где именно, пока неизвестно.

Весной 1918 года в Екатеринбург привезены и помещены были в грязной гостинице Великий Князь Сергей Михайлович с секретарем Федором Михайловичем Ремезом, три брата, сыновья Великого Князя Константина Константиновича, — Иоанн, Константин, Игорь и Князь Владимир Палей.

20 мая Великая Княгиня Елизавета Феодоровна и остальные узники были привезены в г. Алапаевск и помещены в Напольной школе на краю города. Сначала они пользовались относительной свободой, работали на школьном дворе, разбили огородик, посадили цветы, ходили в храм, гуляли в поле около школы; жили в большой дружбе и любви.

Контроль за Романовыми проявляли члены большевистского Совета, чекисты, комиссары и красногвардейцы. С середины июня для узников ужесточился тюремный режим. В комнатах Князей проводили ночные обыски, изъяли личные вещи, оставив только смену белья, документы. У каждого из Князей при себе были нательные крестики, иконки, самое дорогое, что осталось при них, молитвословы, акафисты и еще фотографии, напоминавшие им о родных.

Сестер Варвару и Екатерину перевезли в Екатеринбург и предложили идти на свободу, но сестры умоляли оставить их при Матушке. Келейница ее Варвара сказала, что готова даже дать подписку кровью, что желает разделить судьбу с Великой Княгиней. Она была отправлена обратно в Алапаевск.

В ночь с 17 на 18 июля узников вывезли на конных повозках к заброшенной Нижне — Селимской шахте, что находилась в 12-ти верстах от города. Здесь было совершено убийство. Князья были сброшены живыми в шахту. Великий Князь Сергей Михайлович, оказавший сопротивление, был убит выстрелом из револьвера. Шахту забросали хворостом и гранатами. Скрыть злодеяние не удалось, по городу стали распространяться слухи, что Романовы убиты алапаевскими большевиками. По преданию один из крестьян, оказавшийся случайным свидетелем той страшной ночи, рассказывал, что Святая преподобномученица, стоя на краю шахты, повторяла слова Спасителя, молясь об убийцах: «Господи, прости, ибо не ведают, что творят».

После взятия Алапаевска Сибирскими войсками Белой Армии 28 сентября, вскоре было обнаружено местонахождение шахты. 11 октября тела были подняты на поверхность и проведена медицинская экспертиза, установившая мученическую кончину Князей. Святая преподобномученица Елисавета упала на выступ 15-метровой глубины, сама сильно пострадавшая при падении, перевязала в темноте рану Князя Иоанна, употребив для этого свой апостольник (белый монашеский плат).

Тела были перенесены в прикладбищенскую церковь св. вмц. Екатерины. Весь день 18 октября над телами мучеников служились панихиды, а вечером была отслужена заупокойная всенощная служба. На следующий день крестным ходом при стечении большого числа людей, священства, подняв гробы на раменах, тела понесли в Свято — Троицкий собор, где была отслужена заупокойная Литургия и отпевание.

Распоряжение о месте погребения сделал адмирал А. В. Колчак. Под печальный перезвон колоколов, общенародное пение «Святый Боже» гробы мучеников перенесли в склеп, устроенный с южной стороны алтаря собора.

14 июля 1919 г. при отступлении Белых частей, останки убиенных были вывезены в Сибирь. Разрешение на перевозку гробов получил игумен Серафим, друг и духовник Великой Княгини Елисаветы Феодоровны. Шесть тел были захоронены в апреле 1920 года под сенью храма преподобного Серафима Саровского при Русской Духовной миссии в Пекине.

Тела же святых мучениц Великой Княгини Елисаветы Феодоровны и инокини Варвары были сопровождены далее во Святую Землю, Иерусалим и были упокоены в усыпальнице при храме святой равноапостольной Марии Магдалины.

В 1931 году, накануне канонизации новомучеников российских Русской
Православной Церковью за границей, их гробницы решили вскрыть. Вскрытие
производила в Иерусалиме комиссия во главе с начальником Русской
Духовной Миссии архимандритом Антонием (Граббе). Гробницы новомучениц
поставили на амвон перед Царскими вратами.

Когда открыли гроб с телом великой княгини, то помещение наполнилось
благоуханием. По словам архимандрита Антония, чувствовался «сильный
запах как бы меда и жасмина». Мощи новомучениц оказались нетленными.

Патриарх Иерусалимский Диодор благословил совершить торжественное
перенесение мощей новомучениц из усыпальницы, где они до этого
находились, в самый храм святой Марии Магдалины. Назначили день 2 мая
1982 г. — праздник святых Жен Мироносиц. В этот день за богослужением
употреблялись Святая Чаша, Евангелие и воздухи, преподнесенные храму
самой великой княгиней Елисаветой Феодоровной, когда она была здесь в
1886 году.

Архиерейский Собор Русской Православной Церкви в 1992 году причислил к
лику святых новомучеников России (их имена Ты, Господи, веси)
преподобномученицу великую княгиню Елизавету и инокиню Варвару,
установив им празднование в день кончины — 5 (18) июля.

Захоронения останков остальных мучеников оставались в Российской Духовной Миссии (ныне посольство РФ) до 1947 года. В 1947 году по указанию из Москвы они были преданы земле на православном кладбище близ городских ворот Аньдинмэнь. После 1988 года, когда кладбище было окончательно ликвидировано, на его территории был разбит парк, а на участке с захоронениями мучеников устроили поле для игры в гольф.

В 1992 году Архиерейский Собор Русской Православной Церкви причислил к лику Святых Новомучеников Российских Великую Княгиню Елизавету и инокиню Варвару, установив празднование им в день их кончины 18 июля (н. ст.).

После Февральской революции к Марфо-Мариинской обители подошла толпа с винтовками, красными флагами и бантами. Сама настоятельница открыла ворота — ей объявили, что приехали, чтобы арестовать ее и предать суду как немецкую шпионку, к тому же хранящую в монастыре оружие.

На требование пришедших немедленно ехать с ними, великая княгиня сказала, что должна сделать распоряжения и проститься с сестрами. Настоятельница собрала всех сестер в обители и попросила отца Митрофана служить молебен. Потом, обратясь к революционерам, пригласила войти их в церковь, но оставить оружие у входа. Они нехотя сняли винтовки и последовали в храм.
Весь молебен Елизавета Федоровна простояла на коленях. После окончания службы она сказала, что отец Митрофан покажет им все постройки обители, и они могут искать то, что хотят найти. Конечно, ничего там не нашли, кроме келий сестер и госпиталя с больными. После ухода толпы Елизавета Федоровна сказала сестрам: «Очевидно мы недостойны еще мученического венца».
Весной 1917 года к ней приехал шведский министр по поручению кайзера Вильгельма и предложил ей помощь в выезде за границу. Елизавета Федоровна ответила, что решила разделить судьбу страны, которую считает своей новой родиной и не может оставить сестер обители в это трудное время.

Никогда не было за богослужением в обители столько народа как перед октябрьским переворотом. Шли не только за тарелкой супа или медицинской помощью, сколько за утешением и советом «великой матушки». Елизавета Федоровна всех принимала, выслушивала, укрепляла. Люди уходили от нее умиротворенными и ободренными.

Первое время после октябрьского переворота Марфо-Мариинскую обитель не трогали. Напротив, сестрам оказывали уважение, два раза в неделю к обители подъезжал грузовик с продовольствием: черный хлеб, вяленая рыба, овощи, немного жиров и сахара. Из медикаментов выдавали в ограниченном количестве перевязочный материал и лекарства первой необходимости.

Но все вокруг были напуганы, покровители и состоятельные дарители теперь боялись оказывать помощь обители. Великая княгиня во избежание провокации не выходила за ворота, сестрам также было запрещено выходить на улицу. Однако установленный распорядок дня обители не менялся, только длиннее стали службы, горячее молитва сестер. Отец Митрофан каждый день служил в переполненной церкви Божественную Литургию, было много причастников. Некоторое время в обители находилась чудотворная икона Божией Матери Державная, обретенная в подмосковном селе Коломенском в день отречения императора Николая П от престола. Перед иконой совершались соборные моления.

После заключения Брест-Литовского мира германское правительство добилось согласия советской власти на выезд великой княгини Елизаветы Федоровны за границу. Посол Германии граф Мирбах дважды пытался увидеться с великой княгиней, но она не приняла его и категорически отказалась уехать из России. Она говорила: «Я никому ничего дурного не сделала. Буди воля Господня!»
Спокойствие в обители было затишьем перед бурей. Сначала прислали анкеты — опросные листы для тех, кто проживал и находился на лечении: имя, фамилия, возраст, социальное происхождение и т.д. После этого были арестованы несколько человек из больницы. Затем объявили, что сирот переведут в детский дом. В апреле 1918 года, на третий день Пасхи, когда Церковь празднует память Иверской иконы Божией Матери, Елизавету Федоровну арестовали и немедленно вывезли из Москвы. В этот день святейший патриарх Тихон посетил Марфо-Мариинскую обитель, где служил Божественную Литургию и молебен. После службы патриарх до четырех часов дня находился в обители, беседовал с настоятельницей и сестрами. Это было последней благословение и напутствие главы Российской Православной Церкви перед крестным путем великой княгини на Голгофу.

Почти сразу после отъезда патриарха Тихона к обители подъехала машина с комиссаром и красноармейцами-латышами. Елизавете Федоровне приказали ехать с ними. На сборы дали полчаса. Настоятельница успела лишь собрать сестер в церкви святых Марфы и Марии и дать им последнее благословение. Плакали все присутствующие, зная, что видят свою мать и настоятельницу в последний раз. Елизавета Федоровна благодарила сестер за самоотверженность и верность и просила отца Митрофана не оставлять обители и служить в ней до тех пор, пока это будет возможным.

С великой княгиней поехали две сестры — Варвара Яковлева и Екатерина Янышева. Перед тем, как сесть в машину, настоятельница осенила всех крестным знамением.
Узнав о случившемся, патриарх Тихон пытался через различные организации, с которыми считалась новая власть, добиться освобождения великой княгини. Но старания его оказались тщетными. Все члены императорского дома были обречены.
Елизавету Федоровну и ее спутниц направили по железной дороге в Пермь.
Последние месяцы своей жизни великая княгиня провела в заключении, в школе, на окраине города Алапаевска, вместе с великим князем Сергеем Михайловичем (младшим сыном великого князя Михаила Николаевича, брата императора Александра II), его секретарем — Федором Михайловичем Ремезом, тремя братьями — Иоанном, Константином и Игорем (сыновьями великого князя Константина Константиновича) и князем Владимиром Палеем (сыном великого князя Павла Александровича). Конец был близок. Матушка-настоятельница готовилась к этому исходу, посвящая все время молитве.

Сестер, сопровождающих свою настоятельницу, привезли в Областной совет и предложили отпустить на свободу. Обе умоляли вернуть их к великой княгине, тогда чекисты стали пугать их пытками и мучениями, которые предстоят всем, кто останется с ней. Варвара Яковлева сказала, что готова дать подписку даже своей кровью, что желает разделить судьбу с великой княгиней. Так крестовая сестра Марфо-Мариинской обители Варвара Яковлева сделала свой выбор и присоединилась к узникам, ожидавшим решения своей участи.
Глубокой ночью 5 (18) июля 1918 г., в день обретения мощей преподобного Сергия Радонежского, великую княгиню Елизавету Федоровну вместе с другими членами императорского дома бросили в шахту старого рудника. Когда озверевшие палачи сталкивали великую княгиню в черную яму, она произносила молитву: «Господи, прости им, ибо не ведают, что творят». Затем чекисты начали бросать в шахту ручные гранаты. Один из крестьян, бывший свидетелем убийства, говорил, что из глубины шахты слышалось пение Херувимской. Ее пели новомученики Российские перед переходом в вечность. Скончались они в страшных страданиях, от жажды, голода и ран.  

Убиение преподобномученицы Елисаветы и ихже с нею

Великая княгиня упала не на дно шахты, а на выступ, который находился на глубине 15 метров. Рядом с ней нашли тело Иоанна Константиновича с перевязанной головой. Вся переломанная, с сильнейшими ушибами, она и здесь стремилась облегчить страдания ближнего. Пальцы правой руки великой княгини и инокини Варвары оказались сложенными для крестного знамения.
Останки настоятельницы Марфо-Мариинской обители и ее верной келейницы Варвары в 1921 году были перевезены в Иерусалим и положены в усыпальнице храма святой равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании.
Архиерейский Собор Русской Православной Церкви в 1992 году причислил к лику святых новомучеников России преподобномученицу великую княгиню Елизавету и инокиню Варвару, установив им празднование в день кончины — 5 (18) июля.

 Святая преподобномученица великая княгиня Елисавета Феодоровна. Икона

Тайна мощей Прп. Сергия Радонежского
Детективная история спасения святыни в храме нашего округа
Автор: Валерий Коновалов

 

От Дмитровского шоссе до храма Владимирской иконы Божией Матери в Виноградове рукой подать. Добираться удобно. Церковь весьма необычная. И не только потому, что проектировали ее знаменитые архитекторы. Она уникальна, поскольку наряду с Троице-Сергиевой лаврой оказалась местом пребывания мощей самого известного русского святого. История почти детективная.

Всего несколько посвященных 
Об этих драматичных и таинственных событиях я впервые узнал от игумена Андроника (Трубачева). Он рассказывал мне про своего деда, Павла Флоренского, — человека, которого называют русским Леонардо да Винчи.  В 1920 году Флоренский был ученым секретарем и хранителем ризницы Троице-Сергиевой лавры. В то время началось массовое изъятие церковных ценностей. Уже были вскрыты мощи преподобного Сергия Радонежского. Возникла реальная угроза вывоза их из лавры и возможного уничтожения. И вот тогда по благословению патриарха Тихона Павел Флоренский и граф Юрий Олсуфьев решились спасти святыню.
— В эту тайну были посвящены всего несколько человек, — рассказывал отец Андроник. — Риск великий. А замысел смелый и неожиданный. Глубокой ночью Флоренский и Олсуфьев проникли в ризницу, взяли главу преподобного и заменили ее другой — из соседнего захоронения князей Трубецких. Никто подмены не заметил.
Первое время прятали святыню прямо в доме Олсуфьевых, рядом с лаврой. А потом начались аресты. Круг сжимался. Олсуфьевых предупредили, что за ними могут прийти с минуты на минуту. Они спешно уехали, а коробку с головой преподобного успели зарыть в саду. Дом тогда опечатали. Но через некоторое время еще один посвященный в тайну — Павел Голубцов, сын профессора Духовной академии — сумел достать заветную коробку и переправить ее в Люберцы, где тогда обосновались Олсуфьевы.

На последнем рубеже
Был арестован и казнен Павел Флоренский. Потом та же участь постигла графа Олсуфьева и его супругу. Началась война. Павла Голубцова вот-вот должны были призвать на фронт. И он, опасаясь, что может погибнуть, а тайна навсегда уйдет вместе с ним, принес святыню своему духовнику, старцу Илариону (Удодову), который служил во Владимирском храме в селе Виноградово. Там, под престолом, она и хранилась всю войну.
— Фронт в декабре 41-го года проходил в пяти километрах от этого места, а в самом Виноградове действовал штаб 5-й армии, — заметил отец Андроник. — И можно сказать, что защитник нашего народа святой Сергий Радонежский был при обороне Москвы на последнем рубеже.
История, о которой рассказывал мне игумен Андроник, оставалась в глубокой тайне и в послевоенное время. Когда Троице-Сергиева лавра вновь была открыта, святыню тайком привезли патриарху Алексию I. Он тоже обеспечивал полнейшую конспирацию происходящего, а вернуть голову преподобного Сергия к мощам поручил тому же старцу Илариону (Удодову) из храма в Виноградове. Это было сделано в Великую субботу 1946 года.
 
Святое место
Павел Голубцов через несколько лет принял монашеский постриг и получил новое имя в честь Сергия Радонежского, а скончался в 1982 году будучи уже архиепископом Сергием. По его просьбе и благословению патриарха он был похоронен так, чтобы лежать рядом с захороненным черепом князя Трубецкого. Как будто просил прощения. Впрочем, потомки Трубецких говорили о том, что послужить таким образом спасению святыни — честь.
Только в последнее время восстановлены детали этой удивительной истории. Многое для этого сделал и священник из нашего округа Владислав Мишин.
Надо сказать, что во всех пунктах необычайного путешествия святыни случались чудесные события: исцеления или прозрения людей. Ну а уж храм в Виноградове, конечно, может считаться святым местом, накрепко связанным с преподобным Сергием и исторически, и мистически.
— Вот тут, прямо под престолом, судя по описаниям, и была укрыта святыня, — показал мне настоятель храма протоиерей Владимир Головков на центральную часть церкви. — Но есть у нас еще и придел преподобного Сергия, где хранятся частицы его мощей. К ним прикладываются верующие люди и получают от святого помощь и поддержку.

http://www.zbulvar.ru/newspaper/streaks/articles/detail.php?STID=22560&print=Y

Явление Пресвятой Богородицы Прп. Сергию Радонежскому  

Однажды в глубокую ночь преподобный Сергий пред иконой Божией Матери пел акафист и, взирая на Ее икону, так Ей молился:

«О Пречистая Мати Христа моего, Заступница и Крепкая Помощница роду человеческому, присно молящаяся о нас недостойных Сыну Твоему и Богу нашему! Умоли Его, да призрит на святую обитель сию, собранную в похвалу и честь святому имени Его во веки. Тебя, Матерь Сладкого мне Христа, Молитвенницу, призываю, многое дерзновение к Нему стяжавшую, как общее всем упокоение и пристанище».
Совершив молитву, он вдруг сказал своему послушнику:
- Бодрствуй, чадо, ибо мы будем иметь чудное посещение.
Едва произнес он эти слова, как услышан был глас:
- Пречистая грядет.

Внезапно воссиял свет, ярче солнечного, и преподобный Сергий и послушник увидели Преблагословенную Деву, сопровождаемую апостолами Петром и Иоанном. Преподобный Сергий пал на землю, но Преблагословенная Матерь прикоснулась к нему и одушевила его благодатным словом:

- Не бойся, избранник Мой! Я пришла посетить тебя, ибо услышала твою молитву. Не скорби более об учениках своих и о месте сем. Молитва твоя услышана: отныне всем будет изобиловать твое жительство, и не только во дни твоей жизни, но и после твоего отшествия к Богу не отступна буду от обители твоей, неоскудно подавая ей все потребное и покрывая ее в нуждах.
Сказав это, Пресвятая Богородица стала невидима. Преподобный Сергий оставался в некоем неизреченном восхищении и, едва придя в себя, увидел, что послушник от страха лишился чувств. Преподобный поднял его, но послушник бросился в ноги старца:
- Скажи мне отче, что было за чудесное сие видение? Ибо душа моя от ужаса едва не разрешилась от тела!
Но преподобный Сергий не мог еще говорить от движения духа; только лицо его светилось радостью.
- Погоди немного, — сказал он ученику своему, — доколе успокоится дух мой от чудного видения.
По кратком времени приказал он призвать двух иноков из братии, Исаакия и Симона, и возвестил им общую радость и надежду. Все вместе совершили они молебное пение Богоматери. Преподобный же Сергий всю ночь провел без сна, внимая умом божественному видению, размышляя о милости небесной.
Это явление Пресвятой Богородицы преподобному Сергию, бывшее в 1385 году, в пятницу рождественского поста, изображено на особенной иконе, которая устроена из верхней гробовой доски преподобного, как свидетельствует о том надпись на задней стороне иконы.

Преподобне Отче наш Сергие, моли Бога о нас!

ВАЛААМСКИЙ МОНАХ РАССКАЗЫВАЕТ О ПОСЛЕДНИХ МИНУТАХ ЖИЗНИ ЦАРСКОЙ СЕМЬИ

Фото с сайта "Екатеринбургский летописец".

Эта рукопись была обнаружена в библиотеке келаря Псково-Печерского монастыря архимандрита Иеронима в 1989 году, после его смерти. Она датирована 1922 годом и написана в старой орфографии. Рукопись подготовлена к печати духовным сыном отца Иеронима, келарем Сретенского монастыря архимандритом Анастасием (Поповым). Сохранены все стилистические особенности этого рассказа.

Корреспондент "Политикинем" Андреан Виндинг, который побывал в Валаамском монастыре, встретил там некоторого монаха Ефрема. Этот монах в настоящее время живет в одиночестве на одном из Валаамских островов, на котором великий князь Николай Николаевич построил церковь, церковным сторожем был с царем Николаем в Екатеринбурге во время его ареста у красногвардейцев и был свидетелем ужасной кончины бывшаго царя и его семьи, которую разбираем согласно следующего письма Андреас Виндинга.

Об убийстве в Екатеринбурге так разсказывает монах Ефрем:

В начале июля нас увезли из Тобольска в Екатеринбург. Мы остановились в доме инженера Ипатьева. Он находится в средине города, окружаемый двумя каменными стенами. Красногвардейцы строго нас караулили. Часть наблюдала за стенами, другая караулила двери, третья часть, которая находилась в саду, следила за окнами.

Царь и его семья в определенное время дня могли выходить на прогулку в сад, мы другие не могли. Но Царь ходил к нам здороваться. Днями в доме он мог свободно ходить по всем комнатам, которых было много. Царь был в бодром настроении. Он никогда не терял надежды получить потерянную корону, а о том, что потом случилось, он не мог никогда и подумать, он верил в милость Божию.

Только маленький наследник приносил ему забот, 14-ти летний Алексей ростом был не более как десятилетний дитя, он иссыхал при наших глазах. Уже много месяцев он не мог ходить, а в Тобольске мы получили разрешение приобрести для него больничную коляску. Также государыня была больна и большею частью лежала в постели. Только баронесса Бурховдес и княжна Гендрикова могли находиться при ней, также доктор профессор Боткин. Царица единственно раз послала навестить меня.

Вечером заключили царя и его семью в один пикет, темное помещение во внутренней части здания. Здесь была только одна деревянная кровать, на которой спали царица. Наследник спал в больничной коляске. Государь и его четыре дочери, великие княжны - Ольга, Татиана, Мария и Анастасия спали на полу на соломенной постели, которую никогда не меняли.

Солдаты почти постоянно были пьяные, будили нас по несколько раз в ночь, допрашивая нас. Если царь и его дочери недостаточно скоро вставали и не давали ясных ответов на предложенные им вопросы, то солдаты били их прикладами винтовок. Маленький Алексей плакал и на это они не обращали внимания. Фрейлина баронесса Бурховдес спала рядом в маленькой комнате. Мы и другие с одной из камер - одевшись, т.к. солдаты отобрали от нас постели и одеяла. Так прошло четырнадцать однообразных дней.

Ночью между 18-19 июля около 12 часов разбудила нас тревога, которая доносилась со стороны сада от главного подъезда дома. Пьяные солдаты ревели "ура" всеми силами легких, веселились и кричали. Немного спустя после этого толкнули настежь дверь комнаты царской семьи и мы слышали дикий голос, бесстыдным и циничным тоном кричащий: "Ну, видно по всему, как будто вы уже готовы". Смиренным спокойным голосом ответил царь: "Я готов!" Тогда опять кричит голос: "Не только ты, негодяй! Но вся твоя компания может идти с тобой!" А затем солдатам, которые проникли в комнату: "Ну, выгоняйте теперь их вон! Никаких церемоний не нужно! В подвал их!"

Когда нас провели в помещение царя, он и царица молились на коленях, молодые царевны были вставшие с своей постели и окружали свою мать.

Тут Николай Александрович подымает с коляски своего маленького наследника и берет его на руки. Баронесса Бурховдес стала пред царицею, защищая ее. Когда мы вошли в помещение с нашими палачами, царь обращается к Боткину: "Вы тоже". Старый профессор дрожит с ног до головы и ничего не отвечает. Не спрашивайте, как я мог убежать. Позже я слышал, что также баронесса Бурховдес жива, а старый Чемодуров бежал вместе со мной...

- Царь и все другие были уведены в подвал. О том, что там произошло, то это знаю из рассказов других лиц.

Вечером 18 июля в Екатеринбурге совет созвали: на собрание в спешном порядке. Чехо-словаки спешили и шли усиленным маршем на город, сопротивление было бы бесполезным. Паника распространялась по улицам города. Большевики обвиняли городское начальство, что чехо-словаки подкупили их на свою сторону и что он действует единомышленно с царем. Растерянность была у совета. Что нужно предпринять ему, дабы успокоить дух и проявить лояльность? Тогда комиссар Юровский изобрел решение: царя и его семью нужно бы расстрелять! И он предложил себя для исполнения этого дела. Не теряя времени, он сразу поспешил в дом Ипатьева, в котором нас разбудило ликование солдат из за того, чему он верил...

- В следующий день солдаты хвастали жителям Екатеринбурга, что они расстреляли царя, царицу, их детей и свиту, один за другим: сперва царицу, затем дочерей, напоследок царя и Алексея. В подвале Ипатиевской дачи было большое помещение, которое плохо освещали солдатские ручные фонари. Убийцы боялись, что пули винтовок будут отскакивать от стен и поэтому убили своих жертв выстрелами из револьверов на близкое расстояние. Они прицеливались между глаз и в висок. Мне рассказывали, что царь и царица храбро умирали. Сперва царица. Царь держал на руках бывшего в обмороке своего сына, а руки маленького наследника были обвившись кругами его шеи. Голова его была свесившись на плечо отца. Убийцы убили сперва царя, затем оттащили сына от трупа и пустили пулю ему в голову. Затем следовали постепенно великие княжны, профессор Боткин и другие осужденные на смерть. Только великая княжна Татиана еще была жива, хотя в нее попало десять пуль, и т.к. она еще дышала, то один из солдат разбил ей голову ручкой револьвера.

Мне рассказано, что так они поступили с царем, Александрой Федоровною и их несчастными детями. Господь сохранил меня, что я это не видел.

Монах заканчивает свой рассказ и умолкает. Его серые глаза останавливаются на светлую ночь, где небо под темными елями представляется золотым при наступлении дня.

Дарите любовь. Взгляните кругом. Помогайте
Тем, с кем рядом вам выпало в жизни идти,
Дни их, как можете, украшайте,
Чтоб свой жизненный крест было им легче нести.

Дарите любовь. Взгляните - поодаль ваш брат,
Отчаявшись, грех уж готов совершить.
Вы руку ему протяните, и рад
Он будет чистою, новою жизнию жить.

Св. Императрица Александра Федоровна

Часто для обыденных дел требуется больше небесной благодати, чем для великих.

Мы сами должны быть честными, и не смотреть, чтобы честными были другие. Мы сами должны быть любящими, искренними, святыми.

Духовный дневник святой Царицы-Мученицы Александры

"Молю, о, Господи, чтоб жизнь моя была,
Как звуки чистой музыки чудесной,
Что утешенье дарит повсеместно
Всем людям в трудные их дни.
Прервав работу, слушают они,
И духом укрепясь, с охотой
Берутся снова за свою работу.
Молюсь я, чтобы день за днем
Судьбы моей звучала постоянно
Струна.
И чтоб лечила неустанно
Сердца она.
От давней боли,
Вздымая мысли над земной юдолью,
Гармонией их жизнь наполнив!
О, дай мне силы все исполнить!
Хочу жить так; когда же на земле
Меня не станет,
Пусть музыка судьбы моей
Звучать не перестанет".

Св. Императрица Александра Феодоровна